Основы христианского учения о монархии в их историческом развитии и Российский Императорский Дом Романовых.
6 Февраля 2010
Основы христианского учения о монархии в их историческом развитии и Российский Императорский Дом Романовых.
Выступление на пленарном заседании III Межрегиональной научно-практической конференции «Путь святости Земли Костромской. Соборность. Державность. Святость», Кострома, 4-5 февраля 2010 г. (организаторы: Администрация Костромской области, Костромское церковно-историческое общество, Костромской государственный технологический университет, Костромское региональное отделение Ассамблеи народов России «Многонациональная Кострома)
Главным критерием отношения Святой Церкви к государственной власти является соответствие того или иного государственного принципа Богоустановленному миропорядку. Вопреки широко распространенному мнению, утвердившемуся в результате не совсем удачных позднейших переводов Священного Писания (в том числе и синодального), далеко не всякая власть – от Бога. Славянский перевод, наиболее близкий к греческому подлиннику, доносит до нас истинный смысл слов св. апостола Павла: «Несть бо власть, аще не от Бога» (Рим. 13, 1). Славянское слово «аще» означает отнюдь не «которая», а «если».
Св. Павел говорит не о «всякой власти», а о «властях предержащих» – имеющих высшую власть от Бога. Власть же не предержащая, власть, не основывающаяся на Богоучрежденном порядке, может быть вовсе и не властью, а ее ложным подобием, антивластью, наивысшим проявлением которой станет временное торжество Антихриста, которому христианам уж никак не положено повиноваться. Богодухновенную мысль апостола развивает и доводит до логического завершения блаженный Августин: «При отсутствии справедливости, что такое государство, как не простая разбойничья шайка, также как и разбойничья шайка, что такое, как не государство? И они (разбойники) представляют собой общество людей, управляются начальствами, связаны обоюдным соглашением, делят добычу по установленному закону. Когда подобная шайка потерянных людей достигает таких размеров, что захватывает города и страны и подчиняет своей власти народ, тогда открыто получает название государства».
То, что христианское учение о Богоустановленности верховной власти имеет ввиду именно власть Царскую, а не любую, явствует и из слов св. апостола Петра: «Повинитеся убо всякому человечу созданию Господа ради: аще Царю, яко Преобладающу, аще ли же князем, яко от него посланным во отмщение убо злодеем, в похвалу же благотворцем» (Пет. 2, 13). Здесь ясно утверждается, что Царь, как Преобладающий, является самостоятельным (самодержавным) источником всех прочих земных властей, повиновение которым обязательно только в том случае, если они «посланы» (то есть наделены полномочиями) Царем.
Учение Православной Церкви безусловно и бескомпромиссно утверждает, что единственной Богоустановленной властью является монархия. Ветхозаветное Божественное утверждение «Мною Царие царствуют и сильнии пишут правду» (Притч. 8, 15), слова Спасителя «Воздадите убо Кесарево Кесареви, и Божие Богови» (Матф. 22, 21) и апостольская заповедь «Бога бойтесь, Царя чтите» (1 Пет. 2, 17), ставящие почитание Царя в один ряд с Богопочитанием, говорят о том, что православное учение о царской власти – это не просто богословское мнение, но догмат веры. Отрицающие этот догмат подпадают под 11 анафематизм чина Торжества Православия: «Помышляющим, яко Православные Государи возводятся на престолы не по особливому о них Божию благоволению, и при помазании дарования Святаго Духа к прохождению великого сего звания в них не изливаются, и тако дерзающим противу их на бунт и измену, анафема».
Религиозное восприятие сущности и природы государственной власти необходимо следует из веры в сотворение Богом мира и человека. Человек создан Творцом по Его образу и подобию (Быт. 1, 26). Значит, человеческое общество в идеале должно строиться по образу и подобию Царствия Небесного. Предположить наличие там отношений, свойственных республиканскому устройству, нелепо и кощунственно.
Первым и главным Именем Божиим является Отец. «Из Него всяко отечество на небесех и на земли именуется» (Ефес. 3, 15). На земле первое государство представляло из себя семью с отцом-Царем во главе. Глава семьи, вождь рода, Царь народа – это последовательное развитие отеческого образа Бога. У некоторых наций произошло обожествление монарха, но христианству, разумеется, такой подход чужд. Монархия – икона Небесного Царствия, и земной Царь – живая икона Небесного Царя. Икона в любом случае несовершенна, может быть, даже очень несовершенна. Но она все равно является святыней. Одно из лучших и наиболее точных определений природы Царской власти принадлежит преподобному Иосифу Волоцкому: «Царь убо естеством подобен всем человеком, властию же подобен Вышнему Богу».
Постепенно структура, функции, формы государства развивались и совершенствовались, но природа его оставалась неизменной, а базовые принципы священности царского авторитета, иерархичности общества и законопослушания – незыблемыми.
Краеугольным камнем монархии является Божественное происхождение. Это происхождение лежит в основе законности (легитимности) монархии и ее предназначения осуществлять в земном мире идею справедливости, ради обеспечения которой в первую очередь существует государство как таковое. Следствием Богоустановленности Царской власти является еще ряд неотъемлемых ее признаков, без которых она становится либо ущербной, либо вовсе теряет духовно-правовой статус и превращается в свою противоположность – узурпаторскую тиранию.
Святитель Филарет Московский, которого, вне всякого сомнения, можно назвать не только великим богословом и проповедником, но и выдающимся государствоведом, обоснованно доказавшим, что Богоустановленность Царской власти является догматом христианской веры, писал: «(…) Бог, по образу Своего небесного единоначалия, устроил на земле Царя; по образу своего вседержительства – Царя Самодержавного; по образу Своего царства непреходящего, продолжающегося от века и до века – Царя Наследственного».
При определении самодержавия нужно исходить прежде всего из этимологии этого слова. Самодержавие – это то, что само себя держит. Глагол «держать» и производные от него имеют множество смыслов. Самодержавная монархия держит (имеет) верховную власть, придерживается (следует) Богоустановленных законов и традиций своего народа, содержит вверенную ей Богом страну в порядке, «честно и грозно» (по словам Царя Иоанна IV) поддерживает ее авторитет в мире, удерживает (предотвращает) зло, и, в отличие от абсолютизма (уж не говоря о тоталитаризме), сама сдерживается (самоограничивается).
Самоограничение заложено в природе самодержавия: еще Сократ утверждал, что «только тот, кто научился управлять собой, может повелевать другими и быть государственным мужем». Нравственный идеал, к которому стремится самодержавный Царь – благочестие, справедливость и милосердие. Учение о Божественном (а не самостоятельном или народном) происхождении Царской власти ограничивает монарха сознанием ответственности перед Богом. Справедливость невозможна без самоограничения совестью – внутренним сознанием различия добра и зла. Милосердие, любовь к соотечественникам не могут существовать без самоограничения, выражаемого в соблюдении принципа законности, в следовании традициям и обычаям своего народа. Самодержец, являясь источником закона, стоит выше него, но введя закон, в обычных условиях сам его соблюдает. Точно также Господь, сотворив Вселенную, установил в ней законы, и никогда без крайней необходимости не действует в земном мире вопреки им.
В Священном Писании мы находим Богодухновенные характеристики природы самодержавия, характеристики чрезвычайно ёмкие и одновременно поэтические. «Сердце Царево в руце Божией» (Притч. 21, 1), - пишет Премудрый Соломон. В этой краткой фразе сформулированы и Богоустановленность, и Богозависимость, и ограничение совестью (ибо совесть есть проявление не ума, но сердца).
Самодержавный Царь поставлен властвовать над людьми, чтобы «творити суд в правде и в судьбах их» (3 Суд. 10, 9). Словосочетание «суд и правда» многократно повторяется в Библии как первый предмет деятельности Царской власти. Отсутствие Царя Священное Писание прямо увязывает, как причину со следствием, с отсутствием справедливости и права. Об этом говорится в Книге Судей, в последних её словах, до этого звучавших рефреном при описании различных злодейств: «И в тыя дни не бяше Царя во Израили, и муж еже угодно пред очима творяше» (Суд. 21, 25).
Даже в самой мрачной ситуации самый несовершенный, самый скованный в своих действиях, самый нерешительный и ограниченный во всех отношениях, но легитимный монарх никогда не перестает быть иконой Небесного Царя, и уже в силу этого Удерживающим, Самодержавным в высшем смысле этого слова.
Не следует обманываться внешними формами и не видеть под ними сущностное проявление Богоустановленной Царской власти. Ведь не случайно Господь и святые апостолы именовали Царями еще полуреспубликанских языческих Римских Императоров, власть которых по человеческим законам считалась делегированной, и которые по личным качествам были чрезвычайно далеки от нравственного идеала.
Самодержавие – это не неограниченное всевластие, но напротив, самоосознание Царской властью своей ограниченности, нерасторжимо связанное с верой в собственную Богоустановленность и убежденностью в своей верховности и независимости на земле.
В качестве отражения абсолютно вечной и непрерывной власти Творца, Царская власть также должна быть условно вечной и непрерывной. Обеспечить это Богоподобие, ввиду человеческой смертности, возможно только путем династической наследственности. «Король умер, да здравствует Король!», - гласит французская формула. Престол не может пустовать. Умирает конкретный Царь, но ЦАРЬ ВООБЩЕ не может умереть никогда.
«(…) Повсюду, где состояние народных идеалов допускает возникновение монархии, - пишет Л.А. Тихомиров, - сама собой возникает идея династичности. (…) Династичность наилучше обеспечивает постоянство и незыблемость власти и ее обязанность выражать дух истории, а не только личные особенности Государя».
Принцип наследственности как необходимый признак Царской власти проистекает из Богоотечественной ее природы. Рождение Самого Спасителя по человечеству должно было произойти от царственного семени Давидова, и Господь возвестил Давиду через пророка Нафана: «И будет, егда исполнятся дние твои, и почиеши со отцы твоими, и воздвигну семя твое по тебе, еже будет от чрева твоего, и возставлю Царство его» (Пар. 17, 11).
Комментируя слова Священного Писания «Клятся Господь Давиду истиною, и не отвержется ея: от плода чрева твоего посажду на престоле твоем» (Пс. 131, 11), святитель Филарет Московский утверждает: «Бог, Которого слово и без клятвы самодостоверно, если достоверность его подтверждается еще клятвою, то конечно, этим указывает как на особенную важность предмета клятвы, так и на преимущественную потребность и благотворность несомненного удостоверения о том. (…) Какой же это предмет? – Наследственность царской власти: «от плода чрева твоего посажду на престоле твоем». Из такого представления дела, очевидно, вытекают следующие истины или догматы: Первая, что Бог посаждает Царя на престоле, или иначе сказать: Царская Власть есть Божественное учреждение. Вторая, что Бог посаждает на престоле царевом от плода чрева Царя, то есть наследственность Царской Власти. Третья, что Царская наследственная власть есть высокий дар Божий избранному Богом лицу, как об этом свидетельствует обещание сего дара с клятвою, а также и другое Божественное изречение: «вознесох избранного от людей Моих» (Пс. 88. 20). Четвертая, что Царская наследственная власть есть и для народа важный и благотворный дар Божий (…). Вот коренные положения или догматы Царского и государственного права, основанные на Слове Божием, утвержденные властью Царя Царствующих и Господа Господствующих, запечатленные печатию клятвы Его».
Со всеми перечисленными атрибутами монархии нераздельно связан принцип неприкосновенности священной особы законного наследственного государя: «Не прикасайтеся Помазанным Моим» (Пс. 104, 15). Неприкосновенность личности царя подразумевает греховность и преступность не только покушений на жизнь и здоровье царя, но и словесной хулы на него: «Князю людей твоих да не речеши зла» (Исх. 22, 28), и даже мысленного осуждения: «В совести твоей не кляни Царя» (Еккл. 10, 20). Всё это не означает обожествления монарха и признания его непогрешимым. Есть пределы даже подчинения его власти, не говоря уже о том, что в некоторых случаях обличение Царя, воззвание к его совести составляет долг верноподданного. Но, безусловно, запрещено злое осуждение, забвение того, что «сердце царево в руце Божией», ханжеское стремление оправдать свою измену «недостоинством» Государя.
Подводя итог, перечислим основные принципы религиозно-государственно-правового учения легитимизма, каждый последующий из которых проистекает из предыдущего:
1. Признание Божественного происхождения монархического устройства человеческого общества и Царской власти.
2. Верховность или, что тоже, самодержавность власти Царя, то есть ее суверенитет и независимость, благодаря чему она является источником власти для всех прочих земных властей – законодательной, исполнительной и судебной.
3. Династичность и наследственность верховной власти по закону.
4. Священность и неприкосновенность личности Царя.
В основе идеи православной народной легитимной монархии лежит основанный на любви принцип взаимного служения Царя и народа: «Аще будеши раб людем сим, и поработаеши им, и речеши им словеса блага, и будут ти раби во вся дни» (3 Цар. 12, 7), - убеждали Царя Ровоама мудрые советники его покойного отца Соломона. Обязанность народа служить Царю, но и Царь – истинный, а не мнимый Служитель народа, от которого он неотделим, как голова от тела. «Явственнее в сердцах, нежели на хартиях написанное краткое, но всеобъемлющее постановление государственное, которое заключается в следующих словах: «святость власти и союз любви между Государем и народом»», - пишет святитель Филарет.
Народность монархии Божией Милостию, ее совместимость с демократическими институтами ныне здравствующая Глава Российского Императорского Дома Великая Княгиня Мария Владимировна аргументирует убедительными логическими доводами и примерами: «Противопоставление монархии и демократии я считаю принципиально неправильным. В современном мире институт наследственной монархии, не обязанной властью никому, кроме Бога, и потому независимой от любых частных интересов, способен наиболее полно гарантировать права и свободы как всей нации в целом, так и отдельных граждан».
«Монархия, как и любое человеческое устройство, не свободна от недостатков. Но, в отличие от республики, монархия исторически является строем, зародившимся не искусственным путем, а плавно оформившимся от СЕМЬИ через РОД к НАРОДУ. Поэтому нация, организующая жизнь по монархическому принципу, живет как единый организм. Она может переживать болезни, но в ней всегда сохраняется соотношение между непрерывной наследственной верховной властью и народом как между головой и остальным телом. Они не могут существовать друг без друга, одинаково делят радости и страдания. Без этого ощущения неизбежно происходит разрыв между властью и обществом. А это приводит к тому, что демократия становится утопией».
«Я считаю монархический строй наиболее естественным для России. Но его восстановление не может произойти как «реализация сценария». На основании сценариев приходят и уходят политические марионетки. А тысячелетняя российская монархия может возродиться только по воле Божией и российского народа, в результате закономерного хода истории».
В тех же мыслях и в том же духе воспитан Сын и Наследник Главы Российского Императорского Дома Цесаревич Георгий Михайлович. «Любая власть, которой вверена судьба страны, – говорит он, - должна понимать, что она имеет дело не с «массой», не с «населением», а с народом. Тогда жизнь страны войдет в правильное русло, и отдельные ошибки и просчеты не будут иметь катастрофических последствий». Народный характер российской православной легитимной монархии утвержден в классическом определении, данном Великой Княгиней Марией Владимировной: «Монархия – это не политическая доктрина, а государственный строй и система исторически сложившихся национальных ценностей».
Определяя организованное бытие человечества с самого начала его истории, монархия прошла длинный путь развития, пережила эпохи политических взлетов и падений, выработала идеи и механизмы самореализации. Легитимная монархия стала высшей формой Богоустановленного государственного устройства. Народ может выбрать его, или отвергнуть – это его право. Но, избрав монархию, народ тем самым выбирает не внешнюю форму, а внутреннее содержание, всю систему монархических ценностей, все заложенные в ней основные принципы. Нелегитимная (не основанная на принципе Божественного права, не историческая и не наследственная) монархия – это уже не монархия. «Когда принцип личных достоинств берет, по каким бы то ни было причинам, верх над незыблемостью династического права, и когда, стало быть, принцип легитимности подрывается в нации – Монархия, в сущности, становится уже невозможною, и во всяком случае теряет возможность развивать свои самые лучшие силы и стороны».
В православной народной легитимной монархии Божественное право и человеческое право делят первенствующее место с взаимными доверием и любовью. Закон и Благодать вместе, неслиянно и нераздельно, определяют бытие монархии.
В России сочетание религиозного и государственно-правового учения о законной царской власти и ее народного восприятия осуществилось на определенном историческом этапе в почти идеальном виде. Уже в самом начале российской государственной истории наши предки, еще будучи язычниками, осознали и сформулировали необходимость призвать князя, который бы «владел и судил по праву». После крещения Руси в 988 году понимание сакральности власти Государя стало еще глубже. Монархия, и в период господства догосударственных родоплеменных отношений, и после торжества государственного начала, оставалась строго династической и наследственной. Пока существовала удельная система, немыслимо было, чтобы хоть в самом маленьком княжестве был правитель, не происходящий от Рюрика. Пресечение Царского Дома Рюриковичей подвергло легитимный принцип суровым испытаниям. Абсолютно законная с точки зрения правовых представлений того времени династия Годуновых не удержалась на престоле из-за многих субъективных и объективных факторов. Но главнейшим среди них было умелое использование Самозванцем стихийной приверженностью русского народа принципу династичности. «Легенда одержала победу над действительностью тем, что смутила общественное сознание призраком легитимизма и дала, в тоже время, опасное знамя в руки всех элементов населения, недовольных своим положением».
Однако, в конце концов, национальные силы одержали победу. Решение Великого Поместного Церковного и Земского собора 1613 года о призвании на царство династии Романовых явилось эталоном соотношения легитимизма и народной монархии: «Послал Господь Свой Святый Дух в сердца всех православных христиан, - гласит Утвержденная Грамота Собора, - яко едиными усты вопияху, что быти на Владимирском и Московском и на всех Государствах Российского Царства Государем Царем и Великим Князем всея России Самодержцем - Тебе, Великому Государю МИХАИЛУ ФЕОДОРОВИЧУ. Целовали все Животворный Крест и обет дали, что за Великого Государя, Богом почтенного, Богом избранного и Богом возлюбленного, Царя и Великаго Князя МИХАИЛА ФЕОДОРОВИЧА, всея России Самодержца, и за Благоверную Царицу и Великую Княгинию, и за Их Царские Дети, которых Им, Государям, впредь Бог даст, души свои и головы свои положити, и служити Им, Государям нашим верою и правдою, всеми душами своими и головами. Заповедано, чтобы Избранник Божий, Царь Михаил Феодорович Романов был родоначальником Правителей на Руси из рода в род, с ответственностью в своих делах перед единым Небесным Царем. И кто же пойдет против сего Соборного постановления – Царь ли, Патриарх ли, и всяк человек, да проклянется таковой в сем веке и в будущем, отлучен бо будет он от Святыя Троицы».
Вопреки множеству обстоятельств предшествовавшей Смуты и существовавших на момент проведения Собора политических реалий, представители народа добровольно восстановили законную власть и возвели на престол природного (т.е. прирожденного) государя, единственного на тот момент законного преемника Дома Рюриковичей – Михаила Феодоровича Романова.«Попытки обрести Царя среди иных родов, чуждых Московским Государям или далеко от них отстоящих по родству не оказались прочными, и этими попытками не было ни предотвращено, ни изжито Смутное время на Руси. В сознание лучших сынов Земли Русской, принявших участие в деяниях Великого Собора, постепенно проникла мысль, что лишь при законной природной преемственности Царского Престола возможно надеяться на его укрепление, а вместе с тем и на водворение государственного порядка на территории России. Торжественное крестное целование, сопровождаемое страшной и грозной клятвой перед Всевышним Творцом, мистически связало на вечные времена весь Русский Народ с новым Государем и с Его Потомками».
Как бы некоторые современники и историки ни пытались принизить значение этого акта, его плоды говорят сами за себя. Если бы Михаил Феодорович был не законным Царем, а ставленником той или иной группировки, его наверняка постигла бы участь Лжедимитриев и Василия Шуйского. Если бы он, подобно Борису и Феодору Годуновым, обладая всеми правами на трон, в тоже время не смог опереться на уважение народа к принципу законности и желание его подданных жить «по праву», то разделил бы судьбу первых преемников Рюриковичей. Именно соединение в одной точке законных прав на престол и признания народом легитимного принципа не только привели Дом Романовых к власти, но и сохраняли эту власть за ним в течение трех веков, до тех пор, пока основы легитимизма не поколебались в народном сознании.
Пожалуй, лучше всех об идеальном народно-династическом взаимовосприятии сказал Н.В. Гоголь: «(…) Каким чудным средством, еще прежде, нежели могло объясниться полное значение этой власти как самому Государю, так и его подданным, уже брошены были семена взаимной любви и сердца! Ни один Царский Дом не начинался так необыкновенно, как начался Дом Романовых. Его начало было уже подвиг любви. Последний и низший подданный в государстве принес и положил свою жизнь для того, чтобы дать нам Царя, и сею чистою жертвою связал уже неразрывно Государя с подданными. Любовь вошла в нашу кровь, и завязалось у нас всех кровное родство с Царем. И так слился и стал одно-единое с подвластным повелитель, что нам всем видится всеобщая беда – Государь ли позабудет своего подданного и отрешится от него или подданный позабудет своего Государя и от него отрешится. Как явно тоже оказывается воля Бога – избрать для этого фамилию Романовых, а не другую! Как непостижимо это возведенье на Престол никому не известного отрока!».
Утвержденная Грамота Великого Поместного Церковного и Земского Собора 1613 года, вкупе с Актом о Престолонаследии Императора Павла I 1797 года, обеспечивающего существование династии Романовых как исторической институции и после революции 1917 года, являются духовно-правовым фундаментом Российского Императорского Дома, с которым, по словам Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, «Русская Православная Церковь, оставаясь хранительницей исторической памяти русского народа, традиционно поддерживает самые теплые отношения».
Дом Романовых, являясь главным носителем и хранителем идеала Православной Монархии, в тоже время прекрасно понимает, что время для ее восстановления в России не настало. Династия не отрекается от своих ценностей, но старается служить своему Отечеству в любых условиях, уважая действующую Конституцию и поддерживая существующую власть в укреплении институтов правого государства и гражданского общества, которые необходимы при любом образе правления.
Русская Православная Церковь, прошедшая в ХХ веке через горнило жесточайших гонений тоталитарного богоборческого режима, ныне обрела подобающее ей место в республиканском светском государстве. Современное государство по своей природе безрелигиозно, но оно уважает в Церкви духовную силу и сотрудничает с ней. Соответственно, Святая Церковь идет навстречу государству, благословляя его добрые начинания и стараясь вносить морально-нравственные коррективы в общественно-политическую жизнь. Однако идеал Православной Монархии, в качестве высшего и максимально органичного устройства человеческой власти, по-прежнему хранится Церковью как неотъемлемая часть ее учения.
Еще в 1970-е – 1980-е гг. Русская Православная Церковь причислила к лику святых ряд не прославленных прежде Российских Государей Дома Рюриковичей. Этот процесс символически завершился канонизацией св. Благоверного Великого Князя Димитрия Донского на юбилейном Поместном Соборе 1988 года. То был особый знак, демонстрирующий даже в условиях атеистического государства подлинное отношение Церкви к Царственной святости, являющейся плодом служения Государей своему народу в соответствии с принципами Православной Монархии.
Освободившаяся от гнета богоборческой власти, Русская Православная Церковь в лице своего Священноначалия начала возрождение публичного поминовения Царственных Особ. Священный Синод под председательством приснопамятного Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в своем заседании 4/17 июля 1997 г., в день годовщины расстрела Царской Семьи, восстановил провозглашение на Божественной Литургии упраздненного в 1917 году прошения «Господи, спаси Благочестивыя и услыши ны», относящегося к благочестивым царям и царицам (Журнал Московской Патриархии, 1997, № 8. - С. 14–16.). Это промыслительное решение имеет огромное духовное значение. Оно лучше любых заявлений, проповедей, статей и программных документов указывает на то, что Священноначалие нашей Церкви, уважая и признавая существующий общественный и политический строй, неукоснительно исполняя действующее законодательство, находя пути сотрудничества со светским республиканским государством, в тоже время, вопреки утверждениям некоторых внутренних и внешних сектантов и фанатиков, не отрекается от православного учения о Богоустановленности царской власти и от Дома Романовых, которому на вечные веки поклялись на Кресте и Евангелии в верности наши предки на Великом Поместном Церковном и Земском Соборе 1613 года.
В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», принятых Юбилейным Архиерейским Собором 2000 года, серьезно и взвешенно сформулирована текущая позиция Церкви в вопросе взаимоотношений со светским республиканским государством. Но и в этом документе, отражающем нынешнюю конкретную историческую ситуацию, содержится цитата 6-й новеллы св. Императора Юстиниана, провозглашающей извечный принцип Богоустановленности царской власти: «Величайшие блага, дарованные людям высшею благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое заботится о божественных делах, а второе руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни. Поэтому ничто не лежит так на сердце царей, как честь священнослужителей, которые со своей стороны служат им, молясь непрестанно за них Богу».
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в одном из своих выступлений дал удивительно четкое и глубокое разъяснение современной позиции Церкви в отношении монархического государственного устройства: «Мы не вправе забывать, что православная церковная традиция в определенные времена включала совершенно особое отношение к монархии как предпочтительной форме государственного устройства. Сегодня одни рассматривают такое отношение едва ли не в качестве одного из догматов Православной веры, другие же считают, что оно было всецело обусловлено преходящими историческими обстоятельствами и никоим образом не может переноситься на почву современной политической реальности. Из Слова Божия следует, что богоустановленным являются два способа государственного управления: теократия, как она описана в Книге Судей, и монархия. Причем первый в религиозном смысле является более возвышенным. Но не менее важным является и тот факт, что Священное Писание связывает способ правления с нравственным состоянием общества. По итогам длительного обсуждения в Основах социальной концепции появились такие положения: «Форма и методы правления во многом обусловливаются духовным и нравственным состоянием общества. Зная это, Церковь принимает соответствующий выбор людей или, по крайней мере, не противится ему»».
Мудрые слова Предстоятеля Русской Православной Церкви сочетают уважение к существующей власти с сохранением православно-монархического идеала, основанного на Священном Писании и Церковном Предании. Святейший Патриарх Кирилл неоднократно говорил, что монархия и высокий уровень духовности и нравственности народа нерасторжимо связаны. Следуя указанному Патриархом пути, мы должны трудиться, прежде всего, над собственным совершенствованием в соответствии с учением и обычаями Святой Церкви и молиться, чтобы настал день, когда нравственное состояние нашего общества достигнет уровня, делающего возможным восстановление в России Православной Легитимной Наследственной Монархии Дома Романовых.
Закатов А.Н. Основы христианского учения о монархии в их историческом развитии и Российский императорский дом Романовых // Светоч. Альманах № 6. – Кострома, 2010. - 312 с. – С. 95-107
