"Революция 1917 года – капкан российской истории". Статья директора Канцелярии Е.И.В. А.Н.Закатова
22 Февраля 2017
А.Н. Закатов
канд. ист. наук, доцент
Приближающийся 100-летний юбилей Революции 1917 года уже вызвал к жизни достаточно широкую дискуссию. Большинство оценок по-прежнему политизировано. Это свидетельствует, что за истекший век далеко не все угли новой Великой всероссийской смуты погасли. К сожалению, существуют силы – как среди идейных наследников «красных», так, в не меньшей степени, и среди тех, кто себя считает продолжателями «Белого дела», - которые вольно или невольно стараются раздуть эти угли в новый пожар.
Чем это чревато для России, мы можем понять, не только вспоминая события вековой давности, но и наблюдая за трагедиями ближних и дальних государств, терзаемых революциями в наши дни.
Чтобы использовать юбилей не для разжигания страстей и противостояний, а наоборот, для поиска почвы для примирения, взаимного прощения и сотрудничества, всем следует отрешиться от партийных мифов и дать Смуте начала ХХ века максимально возможную объективную оценку.
Для этого необходимо вырваться из искусственной схемы «двух революций» 1917 года, постоянно заставляющей нас делать выбор из двух зол, объявляя, к тому же, одно из этих зол добром, и игнорируя всё остальное богатство исторического наследия России.
В рамках данной схемы Февраль и Октябрь как будто бы противостоят друг другу. Только в «красной» интерпретации это противостояние Великого Октября, открывшего всему человечеству путь в светлое коммунистическое будущее, буржуазному Февралю, половинчатому и ущербному. А в «белой» трактовке – противостояние Великого Бескровного Февраля, озарившего Россию светом свободы и демократии, тоталитарному и кровавому Октябрю, эту свободу и демократию растоптавшему.
На самом деле, Революция 1917 года была единым процессом, а Февраль и Октябрь – его стадиями. Причем именно Февраль породил и стремительно взрастил всё наиболее отвратительное, подлое, кровавое и циничное, что присуще в той или иной степени каждой смуте.
Чтобы понять, насколько далека от действительности идеализация Февральско-мартовского переворота 1917 года, важно, прежде всего, восстановить общую картину событий, приведших к крушению тысячелетней российской государственности.
Российская империя отнюдь не являлась страной всеобщего благоденствия. В ней существовало огромное количество проблем политического, социального и экономического характера. Тем не менее, это государство было организмом, развивавшимся естественно и преемственно. Он был способен преодолеть любые болезни и недуги. Любые, кроме одного – некоего суицидального комплекса, охватившего значительную часть народа. Глубочайший кризис веры, традиционных ценностей и всех национальных устоев поразил в ту эпоху не только Россию, но и многие другие страны. Однако именно в России он приобрёл наиболее радикальные, самоубийственные для государства формы. На протяжении десятилетий в обществе созревали разрушительные тенденции. Господствовала общая настроенность, что «так жить нельзя», а изменить жизнь можно только безжалостно сокрушив до основания Старый мир. При этом никакого единого мнения о том, что должен представлять собою «Новый мир», не было.
Мощнейшим катализатором революционного процесса стала Первая Мировая война. В первый год боевых действий, беспрецедентных по своему масштабу, общие потери России составили 7 миллионов убитыми, раненными и пленными. Костяк российской императорской армии был почти полностью уничтожен. Мобилизация коснулась 15 миллионов человек.
Напряжение национальных сил в связи с войной способствовало усилению роста социальных противоречий. Патриотический порыв первых месяцев войны начал сменяться раздражением во всех слоях общества. Трудноразрешимые проблемы возникли в деревне. Правительство было обязано обеспечить страну хлебом, а, следовательно, всеми мерами способствовать интенсификации аграрной реформы. Но при этом продолжавшиеся выделения из общины на хутора и отруба ущемляли права призванных на фронт крестьян и их семей. Протесты против землеустроительных работ неоднократно выливались в восстания и конфликты. Вести об этих инцидентах доходили до армии, что, конечно же, не способствовало поддержанию боевого духа. В конце концов, 29 апреля 1915 г. главноуправляющий землеустройством и земледелием А.В. Кривошеин, бывший своего рода “теневым премьером” при престарелом Горемыкине, разослал циркуляр, предписывающий губернаторам прекращать землеустроительные работы в случае несогласия общины и желающих выделиться на отруба. Это на время снизило накал страстей, но в 1916 г. кривая волнений в деревне вновь пошла вверх, уже из-за недовольства ростом цен и реквизициями на нужды фронта лошадей и прочего скота, хлеба и фуража.
В 1916 г. число бастующих рабочих возросло более чем в два раза по сравнению с 1915 г. и составило 1172000 человек. В действующую армию на смену погибшим в боях поступали новые мобилизованные, не получившие должной военной подготовки, но зачастую зараженные революционными идеями или просто недовольные.
Несмотря на все эти негативные явления, к началу 1917 г., накануне февральской революции, Россия стояла на пороге победы. Военный министр Великобритании и будущий ее знаменитый премьер-министр Уинстон Черчилль так охарактеризовал этот период российской истории в своей книге “Мировой кризис”: “Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда гавань была уже в виду. Она уже претерпела бурю, когда все обрушилось. Все жертвы были уже принесены, вся работа завершена. Отчаяние и измена овладели властью, когда задача была уже выполнена. Долгие отступления закончились, снарядный голод побежден, вооружение притекало широким потоком. Более сильная, более многочисленная, лучше снабженная армия сторожила огромный фронт; тыловые сборные пункты были переполнены людьми. Кроме того, никаких трудных действий больше не требовалось: оставаться на посту, тяжелым грузом давить на широко растянувшиеся германские линии, удерживать, не проявляя особой активности, слабеющие силы противника на своем фронте; иными словами – держаться. Вот все, что стояло между Россией и плодами общей победы. (…) Но никто не сумел ответить на те несколько простых вопросов, от которых зависела жизнь и слава России. На пороге победы она пала, как древле Ирод, заживо пожираемая червями” (Churchil W. The world crisis. 1916-1918. – Vol.I. – London, 1927. – P. 223-225).
Радикальное революционное движение к началу 1917 г. находилось в состоянии застоя. Ведущие лидеры социал-демократов и социалистов-революционеров констатировали, что их партии пришли к упадку, а почти очевидная предстоящая победа Антанты, а, следовательно, и России, приведет лишь к укреплению ее государственного строя. Лидеры большевиков, традиционно настроенные более агрессивно и оптимистично в отношении будущей революции, в основном либо находились в эмиграции, либо были осуждены по политическим и уголовным статьям. В среде пролетариата они пользовались некоторой популярностью, но, в общем, представляли собою на тот момент маргинальную экстремистскую политическую силу. Самой массовой революционной партией были эсеры, но и ее лидеры признавали, что их “партии нет, она развалилась”.
Государственный строй Российской империи стал жертвой внутреннего разложения правящих кругов и созревшего на почве нестабильности “верхов” заговора либеральной оппозиции.
1 ноября 1916 г. в Государственной думе выступил лидер кадетов П.Н. Милюков с речью, в которой обвинил правительство в “глупости или измене”, а также голословно намекал на прогерманскую деятельность императрицы Александры Феодоровны (впоследствии, отвечая на вопросы Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, Милюков был вынужден признаться, что эти утверждения являлись клеветой). Речь Милюкова стала своего рода штурмовым сигналом к действиям оппозиционных сил внутри правящего слоя.
10 ноября 1916 г. премьер-министр Б.В. Штюрмер, критикуемый и оппозиционным Прогрессивным блоком, и крайне-правыми, был уволен. Совет министров возглавил А.Ф. Трепов, стремившийся создать однородное технократическое правительство без лиц, вызывающих неприятие в думе по политическим мотивам. Сделать этого ему не удалось, и он был также отправлен в отставку. Всего за период “министерской чехарды”, длившейся в течение последних шести предреволюционных месяцев, в Российской империи сменилось три Председателя Совета министров, два министра внутренних дел, три военных министра. Частые смены руководства расшатывали государственное и военное управление.
В ночь с 16 на 17 декабря в доме князя Ф.Ф. Юсупова был убит «царский друг» Г.Е. Распутин. Этот тобольский крестьянин, обладавший несомненной духовной силой, появился в Санкт-Петербурге еще в 1910 г. Он был с восторгом принят в высшем свете и введен в круг императорской семьи. Укреплению положения Распутина при дворе помогла его способность облегчать страдания единственного сына и наследника Николая II цесаревича Алексия, страдавшего гемофилией – страшной наследственной болезнью несвертываемости крови. Императрица Александра Федоровна относилась к человеку, которого она считала спасителем своего сына, с безграничным доверием. Информацию о недостойном поведении Распутина и его связях с сектой хлыстов император и императрица считали злонамеренной клеветой. На деле близостью Распутина к императорской семьей пользовались с одной стороны различные проходимцы и авантюристы, пытавшиеся повлиять через него на императора, а с другой стороны – все оппозиционные силы, раздувавшие легенду о вмешательстве «святого старца» во все государственные дела.
Среди участников убийства Распутина находились великий князь Дмитрий Павлович и крайне правый депутат Государственной думы В.М. Пуришкевич. Заговорщики полагали, что, ликвидировав Распутина, они избавят императора от дурного влияния и тем самым «спасут Россию и династию». На деле они лишь способствовали укреплению «распутинской легенды» и дискредитации императорской семьи в общественном мнении. Впоследствии, уже после революции, Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства установила, что “не было выявлено ни одного документа, подтверждающего влияние Распутина на внешнюю и внутреннюю политику царизма” (Аврех А.Я. Царизм накануне свержения. – М.: Наука, 1989. – 256 с.).
11 февраля бывший министр внутренних дел, член Государственного совета Н.А. Маклаков представил императору проект манифеста о роспуске IV Государственной думы в связи с тем, что она в условиях внешней войны “вступила в борьбу за власть с правительством, преисполненным искреннего желания дружной и совместной с ним работы” и о назначении новых выборов на 1 декабря 1917 г. Николай II принял компромиссное решение и подписал недатированный указ о приостановлении занятий думы, предоставив премьер-министру князю Н.Д. Голицыну обнародовать его в случае необходимости, поставив соответствующую дату.
22 февраля 1917 г. император отбыл в Ставку. На следующий день, 23 февраля, в Петрограде начались беспорядки, вызванные слухами о якобы предстоящем ограничении суточного отпуска выпекаемого хлеба. Население бросилось скупать хлеб про запас, что вызвало временный дефицит. Несмотря на то, что в действительности хлеба в столице было достаточно, о чем власти распространили объявления, на многих предприятиях рабочие начали бастовать. Среди них немедленно появились революционные агитаторы. К 25 февраля стачка охватила 80 % петроградского пролетариата.
Правительство и столичные власти упустили момент, когда волнения можно было прекратить энергичными мерами, в тоже время, не прибегая к жестким репрессиям. Пропаганда революционеров охватила дислоцированные в Петрограде воинские части, состоявшие в основном из только что мобилизованных лиц. Уже 24 февраля взвод лейб-гвардии Семеновского полка отказался препятствовать проходу демонстрации. 27 февраля вспыхнуло открытое восстание в казармах лейб-гвардии Волынского полка, сопровождавшееся убийством офицеров.
26 февраля последний премьер-министр императорского правительства князь Н.Д. Голицын приостановил работу Государственной думы. Этот акт не был подкреплен реальными действиями по наведению порядка в столице и лишь подлил масла в огонь. Военный министр М.А. Беляев и командующий Петроградским военным округом генерал С.С. Хабалов не предприняли должных мер. Сначала, опасаясь ответственности, они сообщали императору ложную информацию о нормализации ситуации, а когда время было упущено, стали просить прислать части с фронта для подавления мятежа. При этом Беляев и Хабалов 27 февраля отклонили предложение великого князя Кирилла Владимировича использовать для подавления беспорядков Гвардейский экипаж, сославшись на то, что он им “не подчинен”.
В Петрограде наступило безвластие. Глава государства император находился на фронте, деморализованное правительство самоустранилось, а Государственная дума была распущена императорским указом. Формально подчинившись этому указу, депутаты думы образовали “Временный комитет для водворения порядка в столице и для сношения с лицами и учреждениями”. В условиях распространения восстания на дислоцированные в столице подразделения, 28 февраля Комитет издал обращение к командирам воинских частей “для получения приказаний о поддержании порядка”, одновременно декларировав “незыблемость монархического начала России”. Наряду с этим председатель Государственной думы М.В. Родзянко с депутатами, входящими в оппозиционный Прогрессивный блок, и оппозиционно настроенные генералы тайно готовили дворцовый переворот с целью низложения Николая II и возведения на престол несовершеннолетнего цесаревича Алексия Николаевича при регентстве брата царя великого князя Михаила Александровича.
Еще не имея достоверной информации об этих намерениях, но предвидя возможный ход событий, последнюю попытку спасти власть Николая II предприняли великие князья Павел Александрович и Кирилл Владимирович. Они подготовили проект манифеста, предоставляющего России конституционный строй, и хотели подать его на подпись императору в момент его прибытия в Петроград. 1 марта 1917 г. великий князь Кирилл привел свой Гвардейский экипаж в Государственную думу и предложил М.В. Родзянко помощь в установлении порядка до прибытия Николая II. Председатель Государственной думы, уже заручившийся поддержкой командования армии по поводу устранения императора, отклонил предложение Кирилла Владимировича. Судьба Николая II была предрешена.
Последним шансом на сохранение власти императором оставался его выезд в действующую армию и переброска значительных сил на Петроград. Но это означало ослабление фронта, а кроме того, могло повлечь гражданскую войну внутри России в условиях войны с внешним противником. Не отдавая себе до конца отчета в масштабах беспорядков в Петрограде, 28 февраля Николай II принял решение выехать из Ставки в Царское Село, где находилась вся его семья. Впереди себя он послал генерала Н.И. Иванова с отрядом георгиевских кавалеров. 1 марта царский поезд был остановлен на станции Малая Вишера из-за ложной информации, что следующие станции заняты восставшими. Император отправился в Псков, где располагался штаб командующего Северного фронта генерала Н.В. Рузского. Рузский являлся участником заговора против Николая II.
Находясь в Пскове, император отдал приказ генералу Иванову “никаких мер не предпринимать” и согласился на создание правительства, ответственного перед Государственной думой. В этот момент участники заговора инициировали присылку Николаю II телеграмм от военачальников с мнением о необходимости отречения от престола. Телеграммы были присланы всеми командующими, в том числе бывшим верховным главнокомандующим великим князем Николаем Николаевичем.
Под столь мощным давлением император Николай II, желая предотвратить гражданскую войну, 2 марта 1917 г. назначил новым премьер-министром князя Г.Е. Львова, а верховным главнокомандующим великого князя Николая Николаевича, а затем подписал манифест об отречении от престола за себя и за наследника цесаревича Алексия Николаевича в пользу своего брата великого князя Михаила Александровича. Этот манифест противоречил основным государственным законам, предусматривающим только личное отречение любого члена императорского дома. 3 марта 1917 г. великий князь Михаил Александрович под влиянием М.В. Родзянко и А.Ф. Керенского подписал акт об отложении им принятия власти до решения Учредительного собрания о будущей форме государственного устройства. Полнота власти перешла к Временному правительству во главе с князем Г.Е. Львовым. 8 марта 1917 года отрекшийся император Николай II и все члены его семьи были арестованы без предъявления обвинений. Несмотря на то, что Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства не смогла найти подтверждения ни одной из распространенных в обществе инсинуаций в адрес императора и императрицы, их вместе с детьми не освободили, а отправили в ссылку в Тобольск. Страдания и мученическая смерть императора вместе с супругой, детьми и приближенными были предопределены решениями Временного правительства, противоречащими правовым нормам и моральным представлениям.
В Петрограде тем временем возник новый центр власти – Совет рабочих и солдатских депутатов, объединивший быстро воспрявшие и организовавшиеся крайне левые силы. Совет возглавил меньшевик Чхеидзе. 1 марта Совет принял решение не входить во Временное правительство, но установить за его деятельностью “революционный контроль”. Тем самым Совет, не беря на себя никакой ответственности, сохранял возможность реального влияния на решение государственных вопросов. Предложение большевиков об образовании Временного революционного правительства из представителей социалистических партий было признано неразумным и несвоевременным. В результате этого решения сложилась система, названная В.И. Лениным “двоевластием”. Юридически власть находилась в руках однородного “буржуазного” Временного правительства, но Совет рабочих и содатских депутатов фактически участвовал в процессе управления, издавая свои приказы и распоряжения, с которыми Временное правительство не могло не считаться.
Одним из таких распоряжений стал “Приказ № 1” по армии, принятый Советом 1 марта. Этот приказ предписывал солдатам избирать полковые, батальонные и ротные комитеты, выбирать депутатов в Совет, в пoлитических делах подчиняться только указаниям Совета, исполнять приказы Временного правительства только в случае согласия Совета, взять под контроль оружие и не выдавать его офицерам, установить равноправие солдат с офицерами. Приказом № 1 в военное время упразднялась дисциплина и субординация в армии.
Временное правительство провозгласило курс на выполнение Россией обязательств перед странами Антанты - на “войну до победного конца”. Внутреннее положение в стране и закономерное развитие революционного процесса исключало такую возможность. Дальнейшее участие России в войне вело лишь к ускорению дестабилизации.
Специфика революции 1917 г. заключалась в том, что крушение монархии произошло не в результате длительных беспорядков, охвативших большую часть территории империи (как было в 1905-1907 гг.), а в результате дворцового переворота, осуществленного в условиях массовых беспорядков в одной лишь столице. Свержение династии Романовых явилось не венцом революции, а прологом к ней. Пассивность и малодушие правящего слоя Российской империи, широкое распространение антидинастического заговора в армии, равнодушие, с которым было воспринято большинством населения падение тысячелетней российской монархии, свидетельствует о глубоком идеологическом и духовном кризисе Российской империи, который не смогли компенсировать ни военные успехи, ни темпы экономического роста, ни позитивные реформы. “Измена, трусость и обман”, окружившие императора Николая II в феврале-марте 1917 г., родились не спонтанно, а развивались в течение многих лет. Николай II надеялся своим уходом спасти монархию и умиротворить страну, но в действительности его отречение от престола привело к сдаче власти недееспособному Временному правительству, а затем к кровопролитной гражданской войне и установлению в России коммунистического режима.
Публикация: Закатов А.Н. Революция 1917 года - капкан российской истории // Славяне. Журнал Международной славянской академии. 2016/2017, зима, № 4. - С. 4-8
ЛИТЕРАТУРА
Аврех А.Я. Царизм накануне свержения. – М.: Наука, 1989..
Александр Михайлович, вел. кн. Мемуары великого князя. – М.: Захаров-АСТ, 1999. – 526 с.
Антисоветская интервенция и ее крах. 1917-1922/ Поляков Ю.А. и др. – М.:Политиздат, 1987. – 208 с.
Бразоль Б.Л. Царствование Императора Николая II в цифрах и фактах. Ответ клеветникам, расчленителям и русофобам. – М.: Товарищество русских художников, 1990. – 16 с.
Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции Н.А.Бердяева и др. – Репр. – М.: Новости, 1990. – 216 с.
Витте С.Ю. Воспоминания. – Т. 2. – М.: ИСЭЛ, 1960. – 640 с.; – Т. 3. – М.: ИСЭЛ, 1960. – 724 с.
Гребельский П.Х., Мирвис А.Б. Дом Романовых. Биографические сведения о членах Царствовавшего Дома, их предках и родственниках. – 2-е изд., доп. и перераб. – СПб., 1992. – 280 с.: илл.
Дневники Императора Николая II. – М.: ORBITA, 1991. – 736 с.
Думин С.В. Романовы. Императорский Дом в изгнании. Семейная хроника. – М.:ЗАХАРОВ-АСТ, 1998. – 382 с.
Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни/ Зап. и сост. Т. Манухиной. - М.: Московский рабочий, 1994. – 624 с. – (Материалы по истории Церкви. Книга 3).
Жильяр П. Тринадцать лет при Русском Дворе. – Париж: Лев, б/д. – 285 с.
Закатов А.Н. Император Кирилл I в февральские дни 1917 года. – М.: Новый век, 1998. – 192 с.: илл.
Игнатьев А.А., гр. Пятьдесят лет в строю. – Т. 1. – М.: ГИХЛ, 1950. – 592 с.; – Т. 2. – М.: ГИХЛ, 1950. – 448 с.
Изместьев Ю.В. Россия в ХХ веке. – Нью-Йорк: Перекличка, 1990. – 456 с.
Изместьева Т.Ф. Россия в системе европейского рынка. Конец XIX - начало XX вв. (опыт количественного анализа). – М.: Изд-во МГУ, 1991. – 192 с.
Иоффе Г.З. Великий октябрь и эпилог царизма. – М.: Наука, 1987. – 366 с.
История дипломатии/ Под ред. В.П. Потемкина. – М.: ОГИЗ, 1945. - Т. 2. – 423 с.
Кирилл Владимирович, импер. Моя жизнь на службе России. – СПб.: Лики России, 1996. – 336 с.
Курлов П.Г. Гибель Императорской России. – М.: Современник, 1992. – 255 с.
Кшесинская М.Ф., светл. княг. Воспоминания. – Смоленск: Русич, 1998. – 416 с.: илл.
Лакер У. Черная сотня. Происхождение русского фашизма./Пер. с англ. - М.: Текст, 1994.- 431 с.
Менделеев Д.И. Заветные мысли. – М.: Мысль, 1995. – 413 с.
Мосолов А.А. При Дворе последнего Российского Императора. – М.: Анкор, 1993. – 286 с.
Наследование Российского Императорского Престола. – М.: Новый век, 1999. – 208 с.: илл.
Ольденбург С.С. Царствование Императора Николая II. – СПб.: Петрополь, 1991. – 644 с.
Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев. Документы. – М.: Советский писатель, 1990. – 254 с.
Письма Царской Семьи из заточения/ Под ред. Е.Е. Алферьева. – Нью-Йорк: Тип-фия преп. Иова Почаевского, 1974. – 543 с.
Пушкарский Н.Ю. Всероссийский Император Николай II. 1894-1917. Жизнь. Царствование. Трагическая смерть. – Саратов: Соотечественник, 1995. – 320 с.
Революция и Гражданская война в описаниях белогвардейцев/Сост. С.А. Алексеев. – М.:Отечество, 1991. – 512 с.: илл.
Россия под скипетром Романовых. – М.: Интербук, 1990. – 237 с.
Соколов Н.А. Убийство Царской Семьи. – М.: Советский писатель, 1991. – 366 с.
Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1907-1914 гг. – Лг.: Наука, 1990. – 270 с.
Столыпин П.А. Нам нужна Великая Россия. Полное собрание речей в Государственной Думе и Государственном Совете. 1906-1911. – М.: Молодая гвардия, 1991. – 411 с.
Страна гибнет сегодня. Воспоминания о февральской революции 1917 года/ Сост. С.М. Исхакова. – М.: Книга, 1991. – 480 с.
Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. – СПб.: АО «Комплект», 1992. – 680 с.
Трубецкой С.Е., кн. Минувшее. – М.:ДЭМ, 1991. – 336 с.
Фирсов С.Л. Православная Церковь и государство в последнее десятилетие существования Самодержавия в России. – М.: Изд-ие Русского христианского гуманитарного института, 1996. – 660 с.
Хрестоматия по истории СССР. 1861-1917/ Сост. В.Ф. Антонов и др.; Под ред. В.Г. Тюкавкина. – М.:Просвещение, 1990. – 416 с.
Хрестоматия по русской военной истории/ Сост. Бескровный Л.Г. – М.: Военное издательство, 1947. – 639 с.
канд. ист. наук, доцент
Революция 1917 года – капкан российской истории
Приближающийся 100-летний юбилей Революции 1917 года уже вызвал к жизни достаточно широкую дискуссию. Большинство оценок по-прежнему политизировано. Это свидетельствует, что за истекший век далеко не все угли новой Великой всероссийской смуты погасли. К сожалению, существуют силы – как среди идейных наследников «красных», так, в не меньшей степени, и среди тех, кто себя считает продолжателями «Белого дела», - которые вольно или невольно стараются раздуть эти угли в новый пожар.
Чем это чревато для России, мы можем понять, не только вспоминая события вековой давности, но и наблюдая за трагедиями ближних и дальних государств, терзаемых революциями в наши дни.
Чтобы использовать юбилей не для разжигания страстей и противостояний, а наоборот, для поиска почвы для примирения, взаимного прощения и сотрудничества, всем следует отрешиться от партийных мифов и дать Смуте начала ХХ века максимально возможную объективную оценку.
Для этого необходимо вырваться из искусственной схемы «двух революций» 1917 года, постоянно заставляющей нас делать выбор из двух зол, объявляя, к тому же, одно из этих зол добром, и игнорируя всё остальное богатство исторического наследия России.
В рамках данной схемы Февраль и Октябрь как будто бы противостоят друг другу. Только в «красной» интерпретации это противостояние Великого Октября, открывшего всему человечеству путь в светлое коммунистическое будущее, буржуазному Февралю, половинчатому и ущербному. А в «белой» трактовке – противостояние Великого Бескровного Февраля, озарившего Россию светом свободы и демократии, тоталитарному и кровавому Октябрю, эту свободу и демократию растоптавшему.
На самом деле, Революция 1917 года была единым процессом, а Февраль и Октябрь – его стадиями. Причем именно Февраль породил и стремительно взрастил всё наиболее отвратительное, подлое, кровавое и циничное, что присуще в той или иной степени каждой смуте.
Чтобы понять, насколько далека от действительности идеализация Февральско-мартовского переворота 1917 года, важно, прежде всего, восстановить общую картину событий, приведших к крушению тысячелетней российской государственности.
Российская империя отнюдь не являлась страной всеобщего благоденствия. В ней существовало огромное количество проблем политического, социального и экономического характера. Тем не менее, это государство было организмом, развивавшимся естественно и преемственно. Он был способен преодолеть любые болезни и недуги. Любые, кроме одного – некоего суицидального комплекса, охватившего значительную часть народа. Глубочайший кризис веры, традиционных ценностей и всех национальных устоев поразил в ту эпоху не только Россию, но и многие другие страны. Однако именно в России он приобрёл наиболее радикальные, самоубийственные для государства формы. На протяжении десятилетий в обществе созревали разрушительные тенденции. Господствовала общая настроенность, что «так жить нельзя», а изменить жизнь можно только безжалостно сокрушив до основания Старый мир. При этом никакого единого мнения о том, что должен представлять собою «Новый мир», не было.
Мощнейшим катализатором революционного процесса стала Первая Мировая война. В первый год боевых действий, беспрецедентных по своему масштабу, общие потери России составили 7 миллионов убитыми, раненными и пленными. Костяк российской императорской армии был почти полностью уничтожен. Мобилизация коснулась 15 миллионов человек.
Напряжение национальных сил в связи с войной способствовало усилению роста социальных противоречий. Патриотический порыв первых месяцев войны начал сменяться раздражением во всех слоях общества. Трудноразрешимые проблемы возникли в деревне. Правительство было обязано обеспечить страну хлебом, а, следовательно, всеми мерами способствовать интенсификации аграрной реформы. Но при этом продолжавшиеся выделения из общины на хутора и отруба ущемляли права призванных на фронт крестьян и их семей. Протесты против землеустроительных работ неоднократно выливались в восстания и конфликты. Вести об этих инцидентах доходили до армии, что, конечно же, не способствовало поддержанию боевого духа. В конце концов, 29 апреля 1915 г. главноуправляющий землеустройством и земледелием А.В. Кривошеин, бывший своего рода “теневым премьером” при престарелом Горемыкине, разослал циркуляр, предписывающий губернаторам прекращать землеустроительные работы в случае несогласия общины и желающих выделиться на отруба. Это на время снизило накал страстей, но в 1916 г. кривая волнений в деревне вновь пошла вверх, уже из-за недовольства ростом цен и реквизициями на нужды фронта лошадей и прочего скота, хлеба и фуража.
В 1916 г. число бастующих рабочих возросло более чем в два раза по сравнению с 1915 г. и составило 1172000 человек. В действующую армию на смену погибшим в боях поступали новые мобилизованные, не получившие должной военной подготовки, но зачастую зараженные революционными идеями или просто недовольные.
Несмотря на все эти негативные явления, к началу 1917 г., накануне февральской революции, Россия стояла на пороге победы. Военный министр Великобритании и будущий ее знаменитый премьер-министр Уинстон Черчилль так охарактеризовал этот период российской истории в своей книге “Мировой кризис”: “Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда гавань была уже в виду. Она уже претерпела бурю, когда все обрушилось. Все жертвы были уже принесены, вся работа завершена. Отчаяние и измена овладели властью, когда задача была уже выполнена. Долгие отступления закончились, снарядный голод побежден, вооружение притекало широким потоком. Более сильная, более многочисленная, лучше снабженная армия сторожила огромный фронт; тыловые сборные пункты были переполнены людьми. Кроме того, никаких трудных действий больше не требовалось: оставаться на посту, тяжелым грузом давить на широко растянувшиеся германские линии, удерживать, не проявляя особой активности, слабеющие силы противника на своем фронте; иными словами – держаться. Вот все, что стояло между Россией и плодами общей победы. (…) Но никто не сумел ответить на те несколько простых вопросов, от которых зависела жизнь и слава России. На пороге победы она пала, как древле Ирод, заживо пожираемая червями” (Churchil W. The world crisis. 1916-1918. – Vol.I. – London, 1927. – P. 223-225).
Радикальное революционное движение к началу 1917 г. находилось в состоянии застоя. Ведущие лидеры социал-демократов и социалистов-революционеров констатировали, что их партии пришли к упадку, а почти очевидная предстоящая победа Антанты, а, следовательно, и России, приведет лишь к укреплению ее государственного строя. Лидеры большевиков, традиционно настроенные более агрессивно и оптимистично в отношении будущей революции, в основном либо находились в эмиграции, либо были осуждены по политическим и уголовным статьям. В среде пролетариата они пользовались некоторой популярностью, но, в общем, представляли собою на тот момент маргинальную экстремистскую политическую силу. Самой массовой революционной партией были эсеры, но и ее лидеры признавали, что их “партии нет, она развалилась”.
Государственный строй Российской империи стал жертвой внутреннего разложения правящих кругов и созревшего на почве нестабильности “верхов” заговора либеральной оппозиции.
1 ноября 1916 г. в Государственной думе выступил лидер кадетов П.Н. Милюков с речью, в которой обвинил правительство в “глупости или измене”, а также голословно намекал на прогерманскую деятельность императрицы Александры Феодоровны (впоследствии, отвечая на вопросы Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, Милюков был вынужден признаться, что эти утверждения являлись клеветой). Речь Милюкова стала своего рода штурмовым сигналом к действиям оппозиционных сил внутри правящего слоя.
10 ноября 1916 г. премьер-министр Б.В. Штюрмер, критикуемый и оппозиционным Прогрессивным блоком, и крайне-правыми, был уволен. Совет министров возглавил А.Ф. Трепов, стремившийся создать однородное технократическое правительство без лиц, вызывающих неприятие в думе по политическим мотивам. Сделать этого ему не удалось, и он был также отправлен в отставку. Всего за период “министерской чехарды”, длившейся в течение последних шести предреволюционных месяцев, в Российской империи сменилось три Председателя Совета министров, два министра внутренних дел, три военных министра. Частые смены руководства расшатывали государственное и военное управление.
В ночь с 16 на 17 декабря в доме князя Ф.Ф. Юсупова был убит «царский друг» Г.Е. Распутин. Этот тобольский крестьянин, обладавший несомненной духовной силой, появился в Санкт-Петербурге еще в 1910 г. Он был с восторгом принят в высшем свете и введен в круг императорской семьи. Укреплению положения Распутина при дворе помогла его способность облегчать страдания единственного сына и наследника Николая II цесаревича Алексия, страдавшего гемофилией – страшной наследственной болезнью несвертываемости крови. Императрица Александра Федоровна относилась к человеку, которого она считала спасителем своего сына, с безграничным доверием. Информацию о недостойном поведении Распутина и его связях с сектой хлыстов император и императрица считали злонамеренной клеветой. На деле близостью Распутина к императорской семьей пользовались с одной стороны различные проходимцы и авантюристы, пытавшиеся повлиять через него на императора, а с другой стороны – все оппозиционные силы, раздувавшие легенду о вмешательстве «святого старца» во все государственные дела.
Среди участников убийства Распутина находились великий князь Дмитрий Павлович и крайне правый депутат Государственной думы В.М. Пуришкевич. Заговорщики полагали, что, ликвидировав Распутина, они избавят императора от дурного влияния и тем самым «спасут Россию и династию». На деле они лишь способствовали укреплению «распутинской легенды» и дискредитации императорской семьи в общественном мнении. Впоследствии, уже после революции, Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства установила, что “не было выявлено ни одного документа, подтверждающего влияние Распутина на внешнюю и внутреннюю политику царизма” (Аврех А.Я. Царизм накануне свержения. – М.: Наука, 1989. – 256 с.).
11 февраля бывший министр внутренних дел, член Государственного совета Н.А. Маклаков представил императору проект манифеста о роспуске IV Государственной думы в связи с тем, что она в условиях внешней войны “вступила в борьбу за власть с правительством, преисполненным искреннего желания дружной и совместной с ним работы” и о назначении новых выборов на 1 декабря 1917 г. Николай II принял компромиссное решение и подписал недатированный указ о приостановлении занятий думы, предоставив премьер-министру князю Н.Д. Голицыну обнародовать его в случае необходимости, поставив соответствующую дату.
22 февраля 1917 г. император отбыл в Ставку. На следующий день, 23 февраля, в Петрограде начались беспорядки, вызванные слухами о якобы предстоящем ограничении суточного отпуска выпекаемого хлеба. Население бросилось скупать хлеб про запас, что вызвало временный дефицит. Несмотря на то, что в действительности хлеба в столице было достаточно, о чем власти распространили объявления, на многих предприятиях рабочие начали бастовать. Среди них немедленно появились революционные агитаторы. К 25 февраля стачка охватила 80 % петроградского пролетариата.
Правительство и столичные власти упустили момент, когда волнения можно было прекратить энергичными мерами, в тоже время, не прибегая к жестким репрессиям. Пропаганда революционеров охватила дислоцированные в Петрограде воинские части, состоявшие в основном из только что мобилизованных лиц. Уже 24 февраля взвод лейб-гвардии Семеновского полка отказался препятствовать проходу демонстрации. 27 февраля вспыхнуло открытое восстание в казармах лейб-гвардии Волынского полка, сопровождавшееся убийством офицеров.
26 февраля последний премьер-министр императорского правительства князь Н.Д. Голицын приостановил работу Государственной думы. Этот акт не был подкреплен реальными действиями по наведению порядка в столице и лишь подлил масла в огонь. Военный министр М.А. Беляев и командующий Петроградским военным округом генерал С.С. Хабалов не предприняли должных мер. Сначала, опасаясь ответственности, они сообщали императору ложную информацию о нормализации ситуации, а когда время было упущено, стали просить прислать части с фронта для подавления мятежа. При этом Беляев и Хабалов 27 февраля отклонили предложение великого князя Кирилла Владимировича использовать для подавления беспорядков Гвардейский экипаж, сославшись на то, что он им “не подчинен”.
В Петрограде наступило безвластие. Глава государства император находился на фронте, деморализованное правительство самоустранилось, а Государственная дума была распущена императорским указом. Формально подчинившись этому указу, депутаты думы образовали “Временный комитет для водворения порядка в столице и для сношения с лицами и учреждениями”. В условиях распространения восстания на дислоцированные в столице подразделения, 28 февраля Комитет издал обращение к командирам воинских частей “для получения приказаний о поддержании порядка”, одновременно декларировав “незыблемость монархического начала России”. Наряду с этим председатель Государственной думы М.В. Родзянко с депутатами, входящими в оппозиционный Прогрессивный блок, и оппозиционно настроенные генералы тайно готовили дворцовый переворот с целью низложения Николая II и возведения на престол несовершеннолетнего цесаревича Алексия Николаевича при регентстве брата царя великого князя Михаила Александровича.
Еще не имея достоверной информации об этих намерениях, но предвидя возможный ход событий, последнюю попытку спасти власть Николая II предприняли великие князья Павел Александрович и Кирилл Владимирович. Они подготовили проект манифеста, предоставляющего России конституционный строй, и хотели подать его на подпись императору в момент его прибытия в Петроград. 1 марта 1917 г. великий князь Кирилл привел свой Гвардейский экипаж в Государственную думу и предложил М.В. Родзянко помощь в установлении порядка до прибытия Николая II. Председатель Государственной думы, уже заручившийся поддержкой командования армии по поводу устранения императора, отклонил предложение Кирилла Владимировича. Судьба Николая II была предрешена.
Последним шансом на сохранение власти императором оставался его выезд в действующую армию и переброска значительных сил на Петроград. Но это означало ослабление фронта, а кроме того, могло повлечь гражданскую войну внутри России в условиях войны с внешним противником. Не отдавая себе до конца отчета в масштабах беспорядков в Петрограде, 28 февраля Николай II принял решение выехать из Ставки в Царское Село, где находилась вся его семья. Впереди себя он послал генерала Н.И. Иванова с отрядом георгиевских кавалеров. 1 марта царский поезд был остановлен на станции Малая Вишера из-за ложной информации, что следующие станции заняты восставшими. Император отправился в Псков, где располагался штаб командующего Северного фронта генерала Н.В. Рузского. Рузский являлся участником заговора против Николая II.
Находясь в Пскове, император отдал приказ генералу Иванову “никаких мер не предпринимать” и согласился на создание правительства, ответственного перед Государственной думой. В этот момент участники заговора инициировали присылку Николаю II телеграмм от военачальников с мнением о необходимости отречения от престола. Телеграммы были присланы всеми командующими, в том числе бывшим верховным главнокомандующим великим князем Николаем Николаевичем.
Под столь мощным давлением император Николай II, желая предотвратить гражданскую войну, 2 марта 1917 г. назначил новым премьер-министром князя Г.Е. Львова, а верховным главнокомандующим великого князя Николая Николаевича, а затем подписал манифест об отречении от престола за себя и за наследника цесаревича Алексия Николаевича в пользу своего брата великого князя Михаила Александровича. Этот манифест противоречил основным государственным законам, предусматривающим только личное отречение любого члена императорского дома. 3 марта 1917 г. великий князь Михаил Александрович под влиянием М.В. Родзянко и А.Ф. Керенского подписал акт об отложении им принятия власти до решения Учредительного собрания о будущей форме государственного устройства. Полнота власти перешла к Временному правительству во главе с князем Г.Е. Львовым. 8 марта 1917 года отрекшийся император Николай II и все члены его семьи были арестованы без предъявления обвинений. Несмотря на то, что Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства не смогла найти подтверждения ни одной из распространенных в обществе инсинуаций в адрес императора и императрицы, их вместе с детьми не освободили, а отправили в ссылку в Тобольск. Страдания и мученическая смерть императора вместе с супругой, детьми и приближенными были предопределены решениями Временного правительства, противоречащими правовым нормам и моральным представлениям.
В Петрограде тем временем возник новый центр власти – Совет рабочих и солдатских депутатов, объединивший быстро воспрявшие и организовавшиеся крайне левые силы. Совет возглавил меньшевик Чхеидзе. 1 марта Совет принял решение не входить во Временное правительство, но установить за его деятельностью “революционный контроль”. Тем самым Совет, не беря на себя никакой ответственности, сохранял возможность реального влияния на решение государственных вопросов. Предложение большевиков об образовании Временного революционного правительства из представителей социалистических партий было признано неразумным и несвоевременным. В результате этого решения сложилась система, названная В.И. Лениным “двоевластием”. Юридически власть находилась в руках однородного “буржуазного” Временного правительства, но Совет рабочих и содатских депутатов фактически участвовал в процессе управления, издавая свои приказы и распоряжения, с которыми Временное правительство не могло не считаться.
Одним из таких распоряжений стал “Приказ № 1” по армии, принятый Советом 1 марта. Этот приказ предписывал солдатам избирать полковые, батальонные и ротные комитеты, выбирать депутатов в Совет, в пoлитических делах подчиняться только указаниям Совета, исполнять приказы Временного правительства только в случае согласия Совета, взять под контроль оружие и не выдавать его офицерам, установить равноправие солдат с офицерами. Приказом № 1 в военное время упразднялась дисциплина и субординация в армии.
Временное правительство провозгласило курс на выполнение Россией обязательств перед странами Антанты - на “войну до победного конца”. Внутреннее положение в стране и закономерное развитие революционного процесса исключало такую возможность. Дальнейшее участие России в войне вело лишь к ускорению дестабилизации.
Специфика революции 1917 г. заключалась в том, что крушение монархии произошло не в результате длительных беспорядков, охвативших большую часть территории империи (как было в 1905-1907 гг.), а в результате дворцового переворота, осуществленного в условиях массовых беспорядков в одной лишь столице. Свержение династии Романовых явилось не венцом революции, а прологом к ней. Пассивность и малодушие правящего слоя Российской империи, широкое распространение антидинастического заговора в армии, равнодушие, с которым было воспринято большинством населения падение тысячелетней российской монархии, свидетельствует о глубоком идеологическом и духовном кризисе Российской империи, который не смогли компенсировать ни военные успехи, ни темпы экономического роста, ни позитивные реформы. “Измена, трусость и обман”, окружившие императора Николая II в феврале-марте 1917 г., родились не спонтанно, а развивались в течение многих лет. Николай II надеялся своим уходом спасти монархию и умиротворить страну, но в действительности его отречение от престола привело к сдаче власти недееспособному Временному правительству, а затем к кровопролитной гражданской войне и установлению в России коммунистического режима.
Публикация: Закатов А.Н. Революция 1917 года - капкан российской истории // Славяне. Журнал Международной славянской академии. 2016/2017, зима, № 4. - С. 4-8
ЛИТЕРАТУРА
Аврех А.Я. Царизм накануне свержения. – М.: Наука, 1989..
Александр Михайлович, вел. кн. Мемуары великого князя. – М.: Захаров-АСТ, 1999. – 526 с.
Антисоветская интервенция и ее крах. 1917-1922/ Поляков Ю.А. и др. – М.:Политиздат, 1987. – 208 с.
Бразоль Б.Л. Царствование Императора Николая II в цифрах и фактах. Ответ клеветникам, расчленителям и русофобам. – М.: Товарищество русских художников, 1990. – 16 с.
Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции Н.А.Бердяева и др. – Репр. – М.: Новости, 1990. – 216 с.
Витте С.Ю. Воспоминания. – Т. 2. – М.: ИСЭЛ, 1960. – 640 с.; – Т. 3. – М.: ИСЭЛ, 1960. – 724 с.
Гребельский П.Х., Мирвис А.Б. Дом Романовых. Биографические сведения о членах Царствовавшего Дома, их предках и родственниках. – 2-е изд., доп. и перераб. – СПб., 1992. – 280 с.: илл.
Дневники Императора Николая II. – М.: ORBITA, 1991. – 736 с.
Думин С.В. Романовы. Императорский Дом в изгнании. Семейная хроника. – М.:ЗАХАРОВ-АСТ, 1998. – 382 с.
Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни/ Зап. и сост. Т. Манухиной. - М.: Московский рабочий, 1994. – 624 с. – (Материалы по истории Церкви. Книга 3).
Жильяр П. Тринадцать лет при Русском Дворе. – Париж: Лев, б/д. – 285 с.
Закатов А.Н. Император Кирилл I в февральские дни 1917 года. – М.: Новый век, 1998. – 192 с.: илл.
Игнатьев А.А., гр. Пятьдесят лет в строю. – Т. 1. – М.: ГИХЛ, 1950. – 592 с.; – Т. 2. – М.: ГИХЛ, 1950. – 448 с.
Изместьев Ю.В. Россия в ХХ веке. – Нью-Йорк: Перекличка, 1990. – 456 с.
Изместьева Т.Ф. Россия в системе европейского рынка. Конец XIX - начало XX вв. (опыт количественного анализа). – М.: Изд-во МГУ, 1991. – 192 с.
Иоффе Г.З. Великий октябрь и эпилог царизма. – М.: Наука, 1987. – 366 с.
История дипломатии/ Под ред. В.П. Потемкина. – М.: ОГИЗ, 1945. - Т. 2. – 423 с.
Кирилл Владимирович, импер. Моя жизнь на службе России. – СПб.: Лики России, 1996. – 336 с.
Курлов П.Г. Гибель Императорской России. – М.: Современник, 1992. – 255 с.
Кшесинская М.Ф., светл. княг. Воспоминания. – Смоленск: Русич, 1998. – 416 с.: илл.
Лакер У. Черная сотня. Происхождение русского фашизма./Пер. с англ. - М.: Текст, 1994.- 431 с.
Менделеев Д.И. Заветные мысли. – М.: Мысль, 1995. – 413 с.
Мосолов А.А. При Дворе последнего Российского Императора. – М.: Анкор, 1993. – 286 с.
Наследование Российского Императорского Престола. – М.: Новый век, 1999. – 208 с.: илл.
Ольденбург С.С. Царствование Императора Николая II. – СПб.: Петрополь, 1991. – 644 с.
Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев. Документы. – М.: Советский писатель, 1990. – 254 с.
Письма Царской Семьи из заточения/ Под ред. Е.Е. Алферьева. – Нью-Йорк: Тип-фия преп. Иова Почаевского, 1974. – 543 с.
Пушкарский Н.Ю. Всероссийский Император Николай II. 1894-1917. Жизнь. Царствование. Трагическая смерть. – Саратов: Соотечественник, 1995. – 320 с.
Революция и Гражданская война в описаниях белогвардейцев/Сост. С.А. Алексеев. – М.:Отечество, 1991. – 512 с.: илл.
Россия под скипетром Романовых. – М.: Интербук, 1990. – 237 с.
Соколов Н.А. Убийство Царской Семьи. – М.: Советский писатель, 1991. – 366 с.
Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1907-1914 гг. – Лг.: Наука, 1990. – 270 с.
Столыпин П.А. Нам нужна Великая Россия. Полное собрание речей в Государственной Думе и Государственном Совете. 1906-1911. – М.: Молодая гвардия, 1991. – 411 с.
Страна гибнет сегодня. Воспоминания о февральской революции 1917 года/ Сост. С.М. Исхакова. – М.: Книга, 1991. – 480 с.
Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. – СПб.: АО «Комплект», 1992. – 680 с.
Трубецкой С.Е., кн. Минувшее. – М.:ДЭМ, 1991. – 336 с.
Фирсов С.Л. Православная Церковь и государство в последнее десятилетие существования Самодержавия в России. – М.: Изд-ие Русского христианского гуманитарного института, 1996. – 660 с.
Хрестоматия по истории СССР. 1861-1917/ Сост. В.Ф. Антонов и др.; Под ред. В.Г. Тюкавкина. – М.:Просвещение, 1990. – 416 с.
Хрестоматия по русской военной истории/ Сост. Бескровный Л.Г. – М.: Военное издательство, 1947. – 639 с.
