Великая Княгиня Мария Владимировна о российском казачестве.
6 Сентября 2005
ОТВЕТЫ ГЛАВЫ РОССИЙСКОГО ИМПЕРАТОРСКОГО ДОМА
Е.И.В. ГОСУДАРЫНИ ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ
МАРИИ ВЛАДИМИРОВНЫ
НА ВОПРОСЫ ГАЗЕТЫ «РОССИЙСКИЕ ВЕСТИ»
- Каково Ваше отношение к казачеству?
- Наша династия и казачество связаны множеством исторических нитей. Достаточно вспомнить, что именно казаки, совместно с лучшими представителями служилого дворянства, сыграли главную роль в том, что после Смутного времени на престол был призван Дом Романовых. Ведь вначале на Соборе 1613 года существовала сильная тенденция «выборов царя» по польскому образцу, в результате борьбы олигархических кланов и партий. Но казачество, которое уже ощутило себя самостоятельной государственной силой, не допустило политизации столь важного для будущего России акта и настояло на призвании законного наследника угасшего Дома Рюриковичей, как тогда говорили «Богоизбранного природного царя» Михаила Феодоровича Романова. Никаких иных заслуг, кроме родства с последними Рюриковичами, у 16-летнего Михаила не было и быть не могло. Но он в силу существовавших тогда юридических норм, являлся бесспорным государем, а не ставленником какой-то группировки. Это очень тонко почувствовали современники, выстрадавшие право иметь во главе себя законного царя, а не очередного ловкого политика. Казачество же было силой, позволившей народу осуществить это право. В дальнейшем, вплоть до революции, казачество, в XVIII веке окончательно оформившееся в военно-земледельческое сословие, оставалось надежной опорой престола и защитником границ Отечества.
- Но ведь в 1917 году многие казаки отвернулись от монархии, а в ходе Гражданской войны наряду с белым было и красное казачество...
- Тогда это коснулось не только казачества, но и крестьянства, и рабочих, и дворян, и духовенства… Революция – общенациональная трагедия. В ней нельзя найти кого-то одного виноватого, будь-то отдельное лицо или какая-то общность. Виноваты все – от правителей до последнего нищего. И даже на революционеров невозможно возложить всю ответственность. Если бы народ был един и сплочен, одушевлен верой, помнил бы не только о своих правах, но и об обязанностях, о долге перед памятью предшествовавших поколений и перед потомками, то никакие экстремистские партии, никакие иностранные деньги и тому подобное не смогли бы сокрушить Российскую Империю. В ХХ веке мы пережили тяжелую болезнь. Последствия ее еще сказываются. Но у нас есть возможность излечиться. Если же мы продолжим бередить старые раны, вспоминать друг другу обиды, а то и пытаться мстить за пережитые беды, то искусственно поддержим течение болезни и окажемся преступниками перед Родиной. Забывать ошибок и злодеяний прошлого не следует, чтобы их не повторять, но нельзя и жить с ненавистью в сердце. Поэтому я уверена, что казачество, как и весь наш народ, в новых исторических условиях добьется возрождения России, основываясь на своих лучших традициях, а всё отрицательное постарается изжить.
- Не кажется ли Вам, что это всё красивые слова, но на деле разрыв с прошлым непреодолим и возрождение традиций превращается в игру?
- Не могу с этим согласиться. Да, возврат в прошлое невозможен. А если бы и был возможен, то не имел бы смысла, так как означал бы возвращение, в числе прочего, и тех причин, которые вызвали революцию. Но традиции, в отличие от устаревающих форм, не умирают. Они, даже когда их пытаются жестоко искоренить, продолжают жить на генетическом уровне, в подсознании. Всё дело в том, чтобы выявить их и строить по ним общегосударственную и общенациональную систему координат. Конечно, чрезвычайно важно не допустить подмену традиций внешними формами. Иначе, действительно, мы получим не возрождение, а дешевую оперетту, насмешку над великим прошлым России. Однако отдельные выходки каких-то карикатурных ряженых все-таки не типичны. Нельзя с грязной водой выплескивать ребенка. Обрести традиционный путь России не только возможно, но безусловно необходимо. Только по нему мы сможем прийти к благосостоянию и славе. А на всех других путях найдем только позор и бедствие.
- В среде казачества, к сожалению, появляется весьма много тех, кого Вы назвали ряжеными…
- Для меня это не секрет. Еще во время первых визитов в Россию я столкнулась с нелепыми поступками самых разных, и отнюдь не только казачьих, деятелей, носящих фантастическую форму и обвешанных фальшивыми орденами, и мне было очень грустно и неприятно. Но я твердо верю, что вовсе не такие люди представляют лицо казачества. Казаки действительно обладают реальной общественной силой, у них колоссальный потенциал дальнейшего развития. Ясно, что есть определенные политические круги, которым это чрезвычайно не нравится. Они разными способами, в том числе и посредством отдельных казачьих деятелей и общественных организаций, пытаются увлечь казаков внешними формами в ущерб делу. Случается также, им подбрасывают всякие экстремистские идеи, чтобы потом иметь повод говорить о «казачьей угрозе». С такими же проблемами сталкивается и российское дворянство, что тоже очень мешает ему развиваться в правильном направлении. Но дворянство, представляя собою почетную корпорацию, как сословие в современном мире уже не может иметь былых политических и экономических привилегий. А казачество сохранило многие атрибуты сословия. Оно значительно более массово, связано с определенными территориями и вполне может добиться восстановления хотя бы части сословных прав и в качестве охранительной силы, и в качестве особого рода земледельцев. Поэтому провокаций среди казачества можно ожидать больше. Тем мудрее и осторожнее обязаны быть казаки. Их деятельность должна вестись в строгом соответствии с действующим законодательством и состоять в защите и расширении исторических прав для выполнения исторических обязанностей. Символы, награды и тому подобное имеют значение только как поддержка духа. Вся символика должна соответствовать традициям и законным установлениям казачества Российской Империи. Что касается ряженых и экстремистов… Я заранее предупреждаю всех, кто ожидает от меня участия в маскарадах, что их ожидания напрасны. Те, кто распространяют слухи, будто я раздаю ордена и титулы как пряники, произвожу в офицерские и генеральские звания, создаю «придворные учреждения» и «собственные конвои», лгут, либо по крайнему неразумию, либо сознательно желая нанести мне вред. Тем более бессмысленно ожидать от меня участия в акциях, хоть в малейшей степени сомнительных с точки зрения закона и уважения к государственным институциям. Я принимаю и буду принимать участие только в законных, реальных и серьезных делах, приносящих пользу соотечественникам.
- Ваше Высочество, Вы сказали много добрых слов о казачестве, и несмотря на отмеченные негативные факты, верите в его будущее. Можно ли считать, что Вы видите в казачестве социально-политическую опору Вашей деятельности?
- Прежде всего должна сказать, что Российский Императорский Дом не занимается политикой. Причем для нас это не временная тактика, а постоянная принципиальная позиция. Династия должна объединять, а не разобщать, что неизбежно произошло бы, если бы мы приняли участие в политической борьбе. Поэтому никакую политическую опору мы не ищем.
Что же касается общественной поддержки нашего служения, то, конечно, казачество видится нами как одна из важнейших точек опоры. Нам одинаково дороги все соотечественники, но среди них есть отдельные группы и корпорации, в среде которых сохранилось, может быть, больше исторической памяти и приверженности традициям. Поэтому они в большей степени разделяют наши убеждения и способны помочь нам донести наши духовные ценности до остальных сограждан. Верю, что казаки всегда останутся верными, ответственными и надежными друзьями мне и моему сыну.
(интервью опубликовано с небольшими сокращениями и обобщениями ответов, согласованными редакцией с Канцелярией Главы Российского Императорского Дома, в газете «Российские вести» № 30 (1785), 2005, 31 августа-6 сентября // Крылов А.Н. «Великая Княгиня Мария Владимировна: «Я не занимаюсь политикой»)
