О И.В.Сталине

Проще всего было бы дать однозначно отрицательную оценку личности Сталина и отметить, что большинство его нынешней почитателей, наверняка, не захотело бы жить в его эпоху.

Казалось бы, чего еще ожидать от Главы династии Романовых, мировоззрение которой заведомо несовместимо с богоборческим тоталитаризмом? Но я считаю заданный Вами вопрос весьма глубоким и нуждающимся в серьезнейшем осмыслении. Постараюсь поделиться только некоторыми размышлениями.

То, что в общественном сознании возрастает авторитет Сталина, свидетельствует о разочаровании людей в бездушной материалистической либеральной модели демократии. Симпатии вызывает, конечно, не реальный Сталин – выдающийся, но страшный, циничный и жестокий политик ХХ века, а его мифологизированный образ отца народов, сильного вождя, мудрого полководца. Это поиск отца людьми, которых лишили свойственного их природе государственного и общественного уклада, и которым не дают в осмыслении их исторического опыта выйти за пределы рамок послереволюционного этапа.

Память о тысячелетней исторической отеческой царской власти из народного сознания вытравлена каленым железом. Советскому режиму «повезло» больше.

Когда я смотрю по российским телевизионным каналам передачи о советской эпохе, то вижу, как пожилые люди – дети и внуки сталинских наркомов и партийных функционеров, с ностальгией вспоминают о годах коммунистического режима, даже если им самим пришлось пережить репрессии. И я по-человечески их понимаю. Это были годы их молодости, из которой человеческая память на склоне лет выбирает самое светлое, героическое и романтическое.

Такие передачи снимают и показывают многомиллионной аудитории, в том числе молодежи, не жившей при советской власти, спустя 20 лет после падения коммунистического режима в 1991 году. Но если бы при коммунистическом режиме спустя 20 лет после революции разрешили положительно отзываться о монархии, о Церкви, об Императоре Николае II и его министрах и сановниках, о верноподданническом подвиге солдат и офицеров Императорских Армии и Флота, о реформах царского правительства, о деятельности полиции и Охранного отделения – наверняка бы нашлось весьма большое количество людей – живых свидетелей, а не историков – которые смогли бы передать следующим поколениям доброе, а может быть иногда идеализированное представление о дореволюционной России. Трудно сказать, чем бы это обернулось для большевиков…

И вот, посудите сами, можно ли было помыслить хоть о чем-то отдаленно похожем в 1937 году? Само предположение вызывает лишь горькую улыбку. А когда в середине 1980-х годов появилась реальная возможность переосмыслить оболганное и затоптанное прошлое, людей, помнивших императорскую Россию, остались единицы, и они были в таком возрасте, что не могли существенно повлиять на общественное мнение.

Так отчасти нарушилась связь времен. Десять с лишним веков дореволюционной истории искусственно отсечены и представляются чем-то бесконечно далеким, а наиболее понятным и близким образом отеческой власти теперь становится Сталин. Не думаю, что это справедливо. Но, хочу сказать, довольно симптоматично. Это свидетельство сохранения патернализма в менталитете нашего народа.

Поэтому я не могу выразить солидарность с теми, кто просто стремится уничижить Сталина и предлагает программы «десталинизации», направленные не столько на беспристрастную и честную оценку сталинской политики, сколько на вытравливание из народного сознания вековых представлений о власти.

Сталин был, действительно, великим политиком. Это признавали и его враги, среди которых немало весьма ярких личностей (достаточно назвать У. Черчилля). Если бы его умом в молодости не овладели революционные теории, он мог бы стать выдающимся иерархом Церкви или государственным деятелем Российской Империи, перед которым поблекли бы образы Сперанского, Витте, Столыпина. К сожалению, он употребил данный ему Богом талант на службу злу. Сталин оказался важной частью – но только частью, а не создателем – ужасной тоталитарной машины, стремящейся вытравить образ Божий из человека.

Говорят, что на определенном этапе он, будто бы, осознал пагубность богоборческого и антинационального большевизма и начал возрождать русские государственные и национальные ценности, и даже хотел упразднить атеистический характер режима. Увы, даже если предположить, что он об этом думал, ему ничего не удалось сделать. Его режим был построен на постоянном терроре, который возобновлялся после временных затиший. Церковь и другие религии использовались им чисто прагматически, и ни на минуту коммунистическая партия не отказывалась от воинствующего безбожия, даже в моменты ослабления гонений на верующих. Национальная политика породила страшные плоды, которые мы пожинаем сейчас. Экономическая модель плановой экономики, эффективная в экстремальных условиях, оказалась нежизнеспособной в мирное время.

Все базовые устои сталинской системы не могли пережить своего создателя, даже в рамках коммунистического режима. А режим тоже был обречен в исторической перспективе, так как, отказавшись от наиболее кровавых методов, развенчав покойного Сталина и свалив на него одного вину за общие преступления, он не смог, до самого 1991 года, изжить богоборчество и утопические марксистско-ленинские догмы.

Сталин несет ответственность за великие злодеяния – чудовищную попытку искоренить веру в Бога, организацию массовых репрессий и террора, насильственную коллективизацию и «раскулачивание» наиболее трудолюбивой и работоспособной части крестьянства, уничтожение значительной части культурного наследия. Но систему страха и истребления создавал не он один, а и его соратники, и его противники, и многие его жертвы.

В тоже время с его именем связана победа в Великой Отечественной войне, создание оборонной мощи, которая защищает нашу страну при любой власти, опыт мобилизации человеческих ресурсов не только насилием, но и умелым эмоциональным воздействием. Эти обстоятельства и факты нельзя отрицать или оставлять без объективной оценки.

Любая программа «десталинизации», если она будет исходить от политических сил, не способных сформулировать истинно патриотическую, социально ориентированную, сильную и традиционную альтернативу, обернется, на практике, еще большей сталинизацией общественного сознания.

http://www.imperialhouse.ru/rus/word/maria/2748.html